Алматинские ликвидаторы Чернобыля: «Зачищали комнаты, пока дозиметр не переставал «звенеть»

К 35-летней годовщине аварии на Чернобыльской АЭС мы рассказываем истории ликвидаторов из Алматы. В этот раз наш герой - Александр Горелкин, который был призван в 33 года из запаса, чтобы готовить помещения для работы ученых в «запретной» зоне.

В прошлый раз мы рассказывали о Рахиме Абдыкаримове, который с первых дней после аварии эвакуировал детей из Чернобыля. Сегодня история Александра Горелкина, который несмотря на то, что у него дома осталось двое детей, откликнулся на призыв родины и отправился работать в Чернобыле.

- В то время я работал на предприятии «Биокомбинат» в городе Алматы. Был вызван в военкомат как резервист, так как воинскую службу уже проходил, тогда это была обычная практика. Первоначально нас хотели отправить в 1987 году, но, что-то не складывалось. В итоге я попал в Чернобыль весной 1988-го года. Хорошо помню, что 3-го марта мы уже были там. Наша небольшая группа алматинцев попала в распоряжение Ленинградского военного округа.

- Изначально мы должны были выдвинуться в город Припять. В военном билете уже проставили специальный допуск, ведь без этого попасть туда было невозможно, на каждом километре были проверки постов ГАИ и ВАИ. В самый последний момент нас забрали к себе «курчатовцы». Институт ядерной физики им. Курчатова имел там своё РСУ (прим. ремонтно-строительное управление). Нам дали задание в бывшем здании профессионально-технического училища и приказали подготовить жилые помещения и столовую для сотрудников института. По сути в нашу задачу входило очистить эти объекты от радиоактивного заражения. Вручную мы зачищали полы, стены и потолки, а потом заново их штукатурили и красили. Прием готовой работы производился при помощи дозиметра, во всех углах отремонтированных помещений замерялся уровень радиации. Если фон был в норме, работа считалась принята, и мы переходили в другие комнаты.

Александр вспоминает, что с работой они управились относительно быстро, меньше чем за два месяца. Каждые две недели их вывозили за пределы 30-километровой «запретной» зоны в «чистую» зону.

- Выполняли и другие строительные работы, например, укладывали новый асфальт на улицах. Работали и на самой атомной станции в первом, втором и третьем блоке. Там замеряли уровень радиации и занимались очисткой подвалов. Аварийный четвертый блок тогда был огорожен и доступ туда был полностью перекрыт. Иногда выезжали на удаленные объекты, бывало и за 130 километров. Машины и автобусы были все новые, и их не жалели всё равно потом утилизировать, так, что доезжали быстро. Работали мы с раннего утра и до вечера, практически без выходных. Помню на 1-ое мая нам дали выходной, и мы играли в футбол.

Постоянно были проверки на радиоактивность, очень часто меняли одежду. Если немного звенит, тут же мылись и переодевались в новую. Старая форма естественно тут же утилизировалась. В военном билете ставилась отметка, что форма утилизирована. При входе в столовую обязательно проходили проверку, и в случае обнаружения радиоактивного фона переодевались. В столовую одновременно заходили и обедали 5 000 человек, при таком количестве людей даже при самом тщательном контроле неизбежно происходило облучение людей друг от друга.

Ветеран-ликвидатор отмечает, что сам город и его окрестности производили гнетущее впечатление. При этом на улицах Чернобыля тогда поддерживался порядок и они еще не пришли в разваленное состояние.

- Чернобыль был огорожен двумя зонами. Первое кольцо - это 70-километровая зона, считалась относительно безопасной. Мы практически постоянно работали и жили во второй - 30 километровой зоне. Там, конечно, находиться было более рискованно. Сам город производил гнетущее, но интересное впечатление, тогда ещё абсолютно целый и покинутый людьми. Несмотря на отсутствие жителей все улицы содержались в образцовом порядке, каждый день дороги и тротуары промывались специальным раствором.

Деревни вокруг были тоже покинуты людьми, они очень быстро зарастали бурьяном и кустами, уже в 1988-ом году многие хутора выглядели полностью заброшенными, а вокруг бродили дикие животные. Несмотря на катастрофу, природа быстро брала своё. Часто дорогу нам перебегали кабаны, несколько раз видели лосей. И что интересно, они как-то быстро перестали бояться людей, как будто понимали, что теперь не до них. Многие леса, пораженные радиацией, стояли абсолютно желтыми. На дворе весна, а у них вечная осень. Жуткое впечатление. В одном из таких лесов мы нашли мумию волка. Его труп был твердым как кирпич, при этом без всяких следов разложения. Так сработала радиация. В то же время рядом ходили лоси и другие животные, и на них это как будто не действовало.

В общей сложности Александр Горелкин пробыл в зоне вокруг атомной станции чуть больше трех месяцев.

- Вообще срок пребывания был 6 месяцев, но у меня был маленький ребенок, по семейным обстоятельствам написал рапорт и меня сразу же отправили домой. Если откровенно, у меня было двое детей и я не должен был туда ехать, но перед комиссией немного слукавил, не хотелось подводить сотрудника военкомата. В то время мне было 33 года, там были люди самых разных возрастов. Некоторые призывались и в сорок с лишним. Одному из моих знакомых было 45 лет, спал буквально рядом со мной. Случайно проверили его кровать, а она сильно звенит. К сожалению, через короткое время у него обнаружили опухоль мозга, и он скончался.

- По правилам, мы должны были там находиться пока набирали в сумме не более 5 рентген. Но как у нас принято, на инструкции мало кто обращал внимание, порой показания просто ставились наугад или намеренно занижались. Уже после отъезда я старался поддерживать связь с ребятами, часто созванивались по телефону. Наш Ленинградский военный округ занимался непосредственно дезактивацией, поэтому, наверное, пострадал больше всех. На сегодняшний день из всех ребят, с которыми я там был, нас осталось только двое, остальные скончались. По разным причинам и от разных болезней, но все постепенно ушли. Радиация страшная вещь, и она всегда дает о себе знать, отражается на здоровье.

Местные жители, часто подходили и спрашивали, откуда мы приехали. Узнавая, что из Казахстана, благодарили за то, что пришли им на помощь, несмотря на то, что живём очень далеко. До этого я служил в войсках химзащиты, поэтому очень хорошо осознавал всю опасность радиации. Но страха за жизнь не было. Есть понятия долга, меня призвали, чтобы помочь людям, и надо было идти, и работать, - заключил наш герой.

Автор: Роман Антонов